– Ладно, Ники, будешь работать вслепую, я стану тебя направлять. Собери на руке светло-зеленую силу…

Она зажмурилась, и ее руки засветились белым.

– Нет, Ники, зеленее…

Она непонимающе моргнула, осмыслила, и опять зажмурилась, сила нехотя окрасилась в зеленое.

– Так, хорошо, – я направила ее руки к ранам, – представь, что ты стираешь с раны грязь, грязную кровь вампа.

Ники, все так же зажмурившись, кивнула, и процесс пошел: бело-зеленый свет стал растворять черно-багровую мертвость. Я легонько направляла ее. Не знаю, сколько так прошло времени, мне казалось, что много, но на самом деле не более пяти минут. Наконец, вихрей не осталось – Седрик сумеет восстановиться, а если ему сейчас влить силу, то даже сможет прийти в себя.

Обессиленная Ники мешком осела на землю, Венди тут же принялась подпитывать подружку.

– Ники, ты молодец, ты умничка, – поддержала я ее. Моя сила медленно, но верно оживала после столкновения с силой Единого, но еще нормально не подчинялась.

Руман и Тони опять приблизились и обнюхали раны, они уловили произошедшие перемены и еле заметно благодарно кивнули.

К нам подошел Отамнел, как всегда щеголеватый и холеный, с неким сочувствием осмотрел нашу измученную компанию и произнес:

– Клянусь, что не замышляю зла.

Волки подпустили его к Седрику, и он влил силу, положа тому руку на живот. Влил немного, где-то четверть своего запаса, но Седрику хватило, чтобы прийти в себя и открыть глаза. Он непонимающе посмотрел на Отамнела, на меня и девчонок, и, закрыв глаза, спросил:

– Я проиграл?

– Нет, – ответил Отамнел. Полуволк удивленно распахнул глаза.

– Бой не окончен, – объяснил щеголь и посмотрел куда-то нам за спины.

Я обернулась и увидела Алехандро. Жуткое зрелище. Казалось, поврежденная белая кожа лопнет, разлезется окончательно, и смрадное гниющее нутро окажется перед нами. Половина лица осталась неповрежденной, но мертвый зрачок делал ее страшнее второй половины, обожженной, истекающей гноем и сукровицей. Вода попала между вампом и Седриком, выедая остатки силы полуволка и калеча полностью зависимое от своей черной силы тело вампа: шея, грудь – все было обожжено и выглядело премерзко.

Вамп шел шатаясь, от былой скорости и грации не осталось и следа, но все равно, даже в таком состоянии он был опасен. Его окружали птенцы, они оживили его своей кровью. Вдруг из тесной толпы вампы выпихнули кого-то прямо в руки своему князю. Франс… Бывший князь… Алехандро набросился на него, заломил ему голову набок, впился в шею, вырывая кусок, и принялся жадно пить из обмякшего тела. Кажется, звуки глотков были слышны на всю улицу. Венди закрыла уши и отвернулась. Ники, не выдержав такого зрелища, тихо плакала, не в силах отвести взгляд.

Что делать? Я оглянулась на filii numinis – Эдалтери смотрела с восторгом, хищно раздувая ноздри, Отамнел и Арденте – брезгливо, Саббиа – с отстраненным любопытством, а Фрешит о чем-то думал, что-то просчитывал, его не занимал весь этот страшный спектакль.

– Вы заигрались, господа, – мой громкий голос заставил всех вздрогнуть. – Лорд Седрик сейчас признает себя побежденным, и я унесу его к себе, даже если ради этого придется перестрелять половину вампиров и Алехандро в придачу. Волки готовы прекратить перемирие, не так ли?

Руман снял пистолет с предохранителя и нацелился на Алехандро, Тони тоже, но не так демонстративно.

– И вы, господа, останетесь с главой Совета, занявшего пост по праву сильного, – я указала на Алехандро, – или с его женой, наследницей и консортом, – я указала на Эдалтери. – Они будут помогать вам решать проблемы с человеческими властями и разрешать разногласия между собой, – ехидства в моем голосе было хоть отбавляй.

Все уставились на Седрика, но он ловко сымитировал полуобморок. Взгляды перешли на Фрешита, но тот, как говорят люди, прикинулся шлангом, мол, меня сюда не приплетайте. Отамнел, Арденте и Саббиа переглянулись между собой. Арденте оживился.

– Во время поединка за власть нельзя подпитываться от других, – сказал он.

– Ага! – тут же среагировала Эдалтери, – а еще никто не должен вмешиваться! А Росео натравила слугу узурпатора!

Трень!

– Не позорься, Эдалтери, – флегматично ответил Отамнел. Она сама настолько не верила в свои обвинения, что они прозвучали ложью – тренькнули.

– Я требую, чтобы вопрос о главенстве был решен! Я жена и консорт главы города! Кто не согласен с этим утверждением, пусть вызовет меня на бой! Ну? – пркричала Эдалтери.

Все уставились на меня, и я теперь изображала «главный шланг» в нашей компании. Саббиа никогда не вступит в открытый бой, Отамнел тоже, Арденте мог бы, но он предпочтет затаиться, переждать, а потом ударить из-за угла, если сможет. Впрочем, как все мы.

– Все согласны? Отлично. Дорогой, – она обратилась к вампу, – как глава города подтверди мое право на этого инкуба! – и она тыкнула пальцем в Шона.

– Какой он тебе инкуб, дура слепая? – саркастично осведомилась я.

У Шона были белые vis-вены и артерии, а у инкубов их нет.

– Сама дура слепая! – проорала в ответ Эдалтери. – Вены и артерии – обманки, сила в них заперта и не движется, какой-то белый над ним хорошенько поработал. Он инкуб, и он мой!

На Шона было больно смотреть. Не помню, когда он ухитрился подобрать саблю, она сейчас выпала из его ослабевших рук, а сам он тяжело повалился на колени, безмолвно и отчаянно умоляя заступиться за него…

Он мне нужен.

Не отдам.

– Он. Мой, – четко произнесла я, глядя в пустоту. Я послюнявила палец и приложила на подставленный лоб.

Я поставила рабскую метку.

Никакую другую в этот момент я поставить не могла, мое отношение к Шону сейчас было как… к оружию, к клинку – он мой. И точка. Не отдам.

Все filii numini смотрели на меня с удивлением и почти страхом, никто не ожидал, что я способна на такое, все привыкли думать, что я изнеженный белый цветочек… И только Седрик смотрел с пониманием и неким предвкушением, он догадывался, что сейчас будет. Гадский полуволк успел достаточно меня изучить.

– Встань, – приказала я Шону, – и подними саблю.

Он с готовностью подчинился. Я заглянула ему в глаза – нет, он не обиделся на рабское подчинение, он понимал, что иного выхода не было.

– Защищай от Алехандро, – тихо сказала я.

Он кивнул.

– Тони, дай мне… – и я указала на его боевую цепь, выглядывавшую из кармана.

– Она железная, – испуганно предупредил волк.

– Отлично. Дай.

Эдалтери стояла довольно далеко и не слышала наших тихих переговоров.

– Этот инкуб мой по праву сильного. Ты сделала хуже только ему и себе своей выходкой, – выкрикнула она, направляясь к нам.